Новости и обзоры событий культурного Белгорода

Мир вещей о мире людей, или О чём расскажет натюрморт

В Белгородском художественном музее работает выставка «Предмет — Образ — Смысл. Западноевропейский натюрморт XVII–XIX веков из собрания ГМИИ имени А. С. Пушкина». Это третий выставочный проект из Пушкинского музея, осуществленный в Белгороде. Каждая подобная выставка — свидетельство доверия, дружбы, высокой профессиональной оценки работы белгородского музея. Но самое главное — каждый раз это яркая живописная история.

Любая музейная экспозиция многослойна, рассчитана на несколько уровней ее восприятия. Выставка «Предмет — Образ — Смысл» посвящена натюрморту, значит миру вещей. Неискушенный зритель увидит мастерски написанную серебряную посуду, стеклянные сосуды, поражающие своей материальностью и хрупкостью, битую птицу и дичь, груды фруктов, букеты цветов. И все это выложено и выстроено в сложные композиции. В этом царстве предметов как будто нет места человеку, они самодостаточны в своей иерархии формы, фактур и цвета. Натюрморт во все времена тешит глаз и служит украшением любого интерьера. Но это только тот смысл, что лежит на поверхности.

Предлагаю всмотреться внимательнее и постараться в этой сложной игре пройти хотя бы несколько уровней. Выставка знакомит с разными типами натюрморта, экспозицию открывает роскошный натюрморт. Что такое роскошь по-фламандски в XVII веке? Серебряные кувшины и стеклянные кубки, китайский фарфор и экзотические южные фрукты — персики, мушмула, лимон, омары, крабы, устрицы и все это, как правило, разложено на восточном ковре или бархатной скатерти. Виртуозная кисть художника передает фактуру ворсистого ковра, благородный блеск старинного серебра, бархатистую поверхность персика, сочную мякоть полуочищенного лимона.

Каждый предмет ярко презентует себя, но при этом несет тайный смысл. Так гроздь винограда, а также вино будут напоминать о таинстве причастия, находящиеся на пике зрелости персики с намечающимися признаками гниения — о бренности и быстротечности красоты и удовольствий материального мира, лимон — о тщетности земных наслаждений и коварстве ложных друзей, устрицы о греховности плотских утех. И вот уже перед нами не просто роскошно накрытый стол, а целый трактат о праведной жизни и истинных ценностях.

«Натюрморт с кувшином» Абрахама Бейерена обладает всеми признаками роскошного натюрморта. Но есть в нем еще одна маленькая тайна. В тулове серебряного кувшина отражается фигура художника за мольбертом. Зритель, будь внимателен, за тобой наблюдает зоркий глаз! Художники XVII были мастерами живописных шуток, в любом натюрморте мог быть подвох. Эта картина передана в дар Пушкинскому музею Сергеем Прокофьевым — внуком знаменитого композитора.

Продолжают тему душевного совершенствования натюрморты Ванитас, являющиеся олицетворением аллегории «Суета сует». Композиционным центром таких натюрмортов служит человеческий череп. Он недвусмысленно напоминает о быстротечности земной жизни и неизбежности смерти. Вероятно, не все желали видеть у себя дома такие аллегории, иначе как объяснить, что череп на «Натюрморте со скрипкой и серебряной посудой» французского мастера конца XVII был записан. Вместо него на блюде были изображены тыква, виноград и персик.

В процессе реставрации работа обрела первоначальный вид и смысл. Мешки денег, монеты, серебряная посуда, украшения — все символы богатства, окружающие череп указывают на тщетность и бессмысленность подобных накоплений. Злой, но мастерской живописной насмешкой выглядит аналогия между несколькими уцелевшими на черепе зубами и ровным рядом жемчуга в ожерелье.

Тонко написанный с иллюзорными эффектами натюрморт Петера ван дер Виллиге «Аллегория бренности» посвящен скоротечности земной славы. К традиционным черепу, песочным часам и мыльным пузырям (символам скоротечности жизни) он добавляет медную трубу (символ славы и триумфа), античный гипсовый слепок головы — что можно толковать как аллегорию известной творческой личности, а эфес шпаги и барабан — громкую военную славу. И триумф, и громкую славу побеждает время.

Начертанное на листе бумаги дидактическое стихотворение, под которым стоит подпись художника, скреплено сургучной печатью, что не дает повода усомниться в назидательном смысле картины и авторском мнении.

Цветочные букеты — еще один тип натюрморта. В голландском натюрморте могут быть собраны те цветы, которые имеют разный период цветения и очень широкую географию произрастания. И опять тайные смыслы и иносказания! Весенние цветы — гиацинты, анемоны, тюльпаны — с одной стороны символизируют возрождение и обновление, с другой — напоминают о быстротечности жизни, красные гвоздики — намек на жертвенную кровь Христа, белая лилия на чистоту Девы Марии и т. д.

Следует выделить особую разновидность цветочного натюрморта — «картина-гирлянда» («Мадонна с младенцем, окруженные цветами» Франс Эйкенс, Эразм II Квеллин). Написанные с ботанической точностью цветы окружают монохромное изображение рельефа Девы Марии с младенцем. Такие картины предназначались для украшения храма, а весь благочестивый смысл сложного букета мгновенно считывался прихожанами. В картине их ГМИИ они намекали на добродетели Марии и Христа: розы — на Любовь Небесную, анемоны — воплощают скорбь Богоматери, чертополох напоминает о будущих Страстях Христовых, а белая бабочка у ног младенца о спасение души.

«Цветы в каменной вазе» Гаспара Петера Вербрюггена Младшего — повод не только поговорить о преемственности живописной традиции от отца к сыну, но и поучительная история неумения противостоять многим земным соблазнам. Уже в двенадцать лет Вербрюгген Младший, пройдя обучение у отца, был принят в гильдию св. Луки в качестве самостоятельного мастера, а в шестнадцать у него появился первый ученик.

Однако, большой живописный талант совсем не означал финансового. Привыкнув с юности жить не по средствам, он погряз в долгах и был вынужден уехать из Фландрии в Голландию. Несмотря на успешную работу, финансовые трудности его преследовали и там. Окончательно разорившись, он вернулся в Антверпен, где до конца своих дней работал подмастерьем.

Те, кто внимательно следит за выставочной жизнью музея, помнят выставку западноевропейского натюрморта из Эрмитажа, состоявшуюся два года назад. Она называлась «Радость для всех чувств», олицетворяя еще один постулат: натюрморт должен воздействовать на все органы чувств человека.

В нынешней выставке это утверждение иллюстрируют несколько работ, среди которых хочется выделить «Натюрморт с музыкальными инструментами» Бонавентуры Беттера. Оставленные инструменты давно уже никто не брал в руки, о чем свидетельствует налет пыли, по которой кто-то небрежно провел пальцем. Безусловно, это аллегория музыки, которая звучит в душе каждого, кто смотрит на благородную лаковую поверхность скрипок и виол, ноты, восточный ковер и остальные предметы этого таинственного сумрачного интерьера.

«Натюрморт» Максимилиана Пфайлера — композиция с восточным ковром, музыкальными инструментами и фруктами. Он являет собой аллегорию всех пяти чувств: зрения — палитра, слуха — музыкальные инструменты, вкуса — фрукты, обоняния — цветы, осязания — ворсистый ковер. Художник очень внимателен к поверхности холста и использует весь спектр живописных приемов для передачи разных фактур: тонкие лессировки для гладкой поверхности виноградин, короткими ударами широкой кисти он создает эффект пушистого ковра, практически импрессионистическими пастозными мазками выкладывает краски на палитре.

Гордостью многих аристократических европейских домов были охотничьи натюрморты, украшавние стены кабинетов, охотничьих замков. Представленная на выставке картина Адриана Грейфа «Битая дичь» до 1918 года находилась в собрании князей Барятинских в имении Марьино в Курской области. Близость фронта Первой мировой войны повлияла на решение Наркомпроса РСФСР о вывозе наиболее ценных памятников искусства и старины в Москву.

Большеформатное полотно, несвойственное для художника, отличается сложной, тщательно выверенной композицией. Битая птица и крупный белый лебедь с изогнутой шеей в центре изображены на фоне сумеречного пейзажа. Охотничья собака охраняет добычу и отгоняет нападающую птицу. Присутствие в охотничьих натюрмортах живых собак вносит динамику, а также символизируют вечное противостояние жизни и смерти.

Провенанс, или история жизни картин, как правило, содержит много белых пятен. Ко времени попадания в музей, они проходят через много рук и отнюдь не всегда честных. Идеальная биография картины — большая редкость, и такой образец есть в экспозиции. Это «Фрукты» Жана Батиста Удри. Картина происходит из личного собрания художника, которое было распродано после его смерти. Натюрморт приобрели для Екатерины II, и вплоть 1930 года он находился в Эрмитаже, откуда поступил в ГМИИ им. А.С, Пушкина.

Кстати, парная к этой работе хранится в Эрмитаже и на вышеупомянутой выставке она была представлена. Да и в целом экспозиция из Пушкинского музея продолжает и во многом дополняет эрмитажную, позволяя наиболее полно познакомиться с творчеством таких мастеров как Микеланджело Кампидольо, Карло Маджини, Ян ван Алст, Элена Рекко, Юстус ван Хейсум, Ипполит Робийар.

Последний, к слову сказать, полжизни прожил в Санкт-Петербурге, был почетным вольным общником Петербургской Императорской академии художеств и принимал активное участие в выставках. В 1861 году он открыл фотографический павильон на Большой морской улице в Санкт-Петербурге. Его живописные произведения, в частности, представленный натюрморт, свидетельствуют об интересе к фотографической точности воспроизведения. Правдивая передача фактуры ниши каменной стены, в которой подвешена дичь, глиняного кувшина, луковицы, ножа, изображенный в сложном ракурсе, сближают этот натюрморт с «обманкой».

По мере приближения к XIX веку, символическое значение предметов ослабевает, уступая место эстетическому. Вероятно, чем больше предметов окружают человека, тем меньшее значение они имеют для него. Ценность вещи, стремление сохранить, увековечить ее и передать по наследству уступает место потребительскому использованию, сакральность предмета заменяется утилитарностью. И немедленно эта тенденция находит отражение в натюрморте, который становится вспомогательным жанром, позволяющим художникам «набить руку» в трактовке формы, в живописных и композиционных экспериментах.

Чем глубже погружаешься в тему, тем острее понимаешь, что натюрморты, изображающие мир вещей, на самом деле повествует о людях. Об их мировоззрении и образе жизни, об их отношении друг к другу и тем же вещам, о жизни и смерти, о греховном и божественном, о многогранности человеческой натуры.

Выставка «Предмет — Образ — Смысл. Западноевропейский натюрморт XVII–XIX веков из собрания ГМИИ имени А. С. Пушкина» напоминает компьютерную игру с несколькими уровнями: чем уровень выше, тем сложнее задания и глубже смысл. Но какой бы уровень вы не выбрали — всегда останетесь победителем, а игра, начавшись в XVII веке, будет продолжаться еще многие годы.