Новости кино и обзоры кинопремьер недели

В Белгороде перелистали страницы «Вестсайдской истории»

18 мая на сцене Большого зала Белгородской государственной филармонии впервые весь вечер (без перерыва) звучали сюжетно связанные фрагменты одного из самых знаменитых мюзиклов классика американской музыки ХХ века Леонарда Бернстайна. Новая музыкально-театральная работа филармонии — первый исполнительский опыт освоения абсолютно специфического американского жанра в его лучшем всемирно-известном проявлении.

Исполнителями и руководителями постановки были артисты Белгородской филармонии (за исключением двух главных героев, Марии и Тони). Это симфонический оркестр Белгородской филармонии под управлением Дмитрия Филатова, ансамбль танца «Мираж» (руководитель и балетмейстер-постановщик Виктор Карпенко),  камерный хор (главный дирижёр Елена Алексеева), член Белгородского отделения Союза художников РФ Григорий Новиков (художник-постановщик) и художественный руководитель белгородской постановки – заслуженный деятель искусств РФ Иван Трунов.

Роли главных героев исполняли солист Харьковской филармонии Александр Бондарчук (Тони) и солистка харьковского камерного оркестра Татьяна Гамгия (Мария).

По оценке Американской Киноакадемии, «Вестсайдская история» многие годы прочно занимает второе место в списке пяти самых знаменитых американских мюзиклов. К «Вестсайдской истории» за 55 лет со времени её создания (1957) постоянно проявляют интерес театры разного уровня во всём мире. В первый год его постановки на Бродвее мюзикл Бернстайна (четвёртый и последний в его музыкально-сценическом багаже) выдержал более 700 представлений.

В 1961 г. на основе этой постановки с участием её авторов был создан фильм,  вскоре получивший  10 «Оскаров» из 11 номинаций. «Вестсайдская история» — самый знаменитый, самый титулованный и… самый «крепкий орешек» из всемирно-известной классики американского мюзикла 2-й половины ХХ века.

«Вестсайдская история» совершила переворот в вековой истории жанра, превратив мюзикл из развлекательного представления в драматически-уникальный спектакль, где трагический, событийно насыщенный сюжет, современная джазовая хореография и всё цементирующая гениальная музыка Л. Бернстайна соединились в естественный и нерасторжимый сплав.

Сюжетный ремейк шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта» погружён в концентрированный раствор социальных и расовых проблем Америки середины ХХ века, и, как выясняется спустя полвека, и сегодня актуальных для многих других стран, России в том числе.

Однако приходится констатировать, что приблизиться к шекспировскому накалу действия, куда органически вплетены драматически насыщенные танцевальные эпизоды (оригинальная хореография Джерома Роббинса) и возникающие из разговоров (или «уходящие» в разговор)  характерный для мюзикла вокал «вполголоса», лишь временами  включающий оперный «уровень» в моменты кульминаций, — всё это явно превышает возможности филармонии.

Оркестр и дирижёр с увлечением исполняли всемирно-известную, но элитарную и далеко не примитивно-танцевальную музыку Л. Бернстайна. Декорации Г. Новикова – размытые, на грани абстракции контуры небоскрёбов – напоминали вступительные титры фильма, где лабиринты большого города сняты с высоты птичьего полёта.

Ещё три скупых сценографических решения обозначали перемену места действия – но ведь и возможности концертной сцены несравнимы с возможностями механики театральной сцены. Ещё большей «вивисекции» подверглась драматическая  часть постановки.

Ввиду отсутствия драматических актёров от подробного, насыщенного действия осталась едва видимая канва, финал был смят и практически исчез. Сама собой ликвидировалась и та особая иронически-издевательская интонация криминализированной молодёжной среды, в которой происходит действие. Почти исчезла (оставаясь лишь в танце) атмосфера ненависти, которая пропитывает отношения двух враждующих молодёжных банд.  Да и самих членов враждующих группировок  нужно было различать по цвету курток.

Сильно потускнели главные драматургические  линии, становясь малосвязанными звеньями танцевальных и вокальных номеров. Шекспировская тема примирения, отчётливо обозначенная в фильме, не прозвучала совсем. Но, тем не менее, танцевальные сцены (за исключением первого танца, довольно вяло и ненапряжённо изображающего полууголовную молодёжь) затем стали захватывающе интересны, соединяя  устрашающий эффект массовости с персонификацией.

Точно так же, как музыкальные номера, выделялись хоровые эпизоды, особенно хор «Нравится жить нам в Америке», который здесь, однако, был решён не как шуточная перебранка пуэрториканцев и их подружек в одноименном фильме.

Существующая авторская партитура «Симфонических танцев» из мюзикла даёт основание выделить хореографическую составляющую как самостоятельный сценический фрагмент, поскольку в филармонии такой исполнительский ресурс наличествует.

Проблемой не только белгородской постановки, похоже, является несоответствие исполнительского ресурса – и по масштабу, и по уровню подготовки – очень сложному уровню материала мюзикла. И всё же в активе в результате проделанной работы оказывается многое.

Это и музыка, которая может существовать отдельно, и хореографическая составляющая, и вокально-хоровые номера, которые в ряде случаев могут быть оформлены как законченные сцены.

Поэтому нельзя не согласиться с рецензентом московских гастролей (2010) лицензионной новосибирской постановки  «...попытка играть «по-крупному» в наших условиях — всегда шаг вперёд. В любом случае, за «Вестсайдскую историю» — спасибо».